Прагматик. Скептик. Пофигист.
Помнишь, как мы с тобой ходили по Луне? Большими прыжками, огибая весь спутник, почти касаясь далёких звёзд, казавшихся неимоверно близкими.
Под нашими ногами переливался красно-серым скользящий песок, а в кратерах изредка мигали покорёженные обломки шатлов.
Мы долго кружили, держась за руки и запрокидывая голову к Земле, маячившей где-то там, вне пределов досягаемости. Мы смеялись. Искренне так, от души. Потому, что действительно было хорошо. Просто так. Ни от чего.
Мы с тобой даже видели, как Луна краснеет каждый раз, когда наступало затмение. Она пылала алым пожаром, искря и играя красками, превращая свои привычные тени в причудливые узоры. Мы с тобой тогда всегда вспоминали про древние цивилизации. Как в старых фильмах, когда жрецы скакали воркуг костра, выкрикивая заклинания, пугая жертв, рассыпая порошок.
Мы же начинали скакать точно так же. Ты помнишь? Так смешно сейчас это вспоминать. Свихнувшиеся люди! Но такие счастливые. Это такая степень эйфории, когда ты абсолютно и полностью погружаешься в своё собственное безумное и неоправданное счастье. Когда просто хорошо, чёрт возьми.
А потом мы падали на землю, раскинув руки и ноги, и чертили друг другу послания. Мы были с разных сторон спутника, но слышали друг друга. Сердцем, что ли, понимали. Хотя вести речь о чувствительности органов редко приходится. Правда? Хотя, с твоей стороны сейчас могло бы только невнятное бурчание последовать. Мы же всегда шутливо пререкались о сути сказанного.
Потом только наша Луна разрушилась. Как-то постепенно. Ломаясь неведомым образом изнутри. Кусок за куском.
Тут уже можно наверняка сказать, что сердце - это лишь орган. Оно перестало слышать, я - понимать.
Теперь просто дико хочется выть, когда я, поднимая глаза, вижу чужую Луну.
Ты же помнишь, как мы по ней ходили?

Под нашими ногами переливался красно-серым скользящий песок, а в кратерах изредка мигали покорёженные обломки шатлов.
Мы долго кружили, держась за руки и запрокидывая голову к Земле, маячившей где-то там, вне пределов досягаемости. Мы смеялись. Искренне так, от души. Потому, что действительно было хорошо. Просто так. Ни от чего.
Мы с тобой даже видели, как Луна краснеет каждый раз, когда наступало затмение. Она пылала алым пожаром, искря и играя красками, превращая свои привычные тени в причудливые узоры. Мы с тобой тогда всегда вспоминали про древние цивилизации. Как в старых фильмах, когда жрецы скакали воркуг костра, выкрикивая заклинания, пугая жертв, рассыпая порошок.
Мы же начинали скакать точно так же. Ты помнишь? Так смешно сейчас это вспоминать. Свихнувшиеся люди! Но такие счастливые. Это такая степень эйфории, когда ты абсолютно и полностью погружаешься в своё собственное безумное и неоправданное счастье. Когда просто хорошо, чёрт возьми.
А потом мы падали на землю, раскинув руки и ноги, и чертили друг другу послания. Мы были с разных сторон спутника, но слышали друг друга. Сердцем, что ли, понимали. Хотя вести речь о чувствительности органов редко приходится. Правда? Хотя, с твоей стороны сейчас могло бы только невнятное бурчание последовать. Мы же всегда шутливо пререкались о сути сказанного.
Потом только наша Луна разрушилась. Как-то постепенно. Ломаясь неведомым образом изнутри. Кусок за куском.
Тут уже можно наверняка сказать, что сердце - это лишь орган. Оно перестало слышать, я - понимать.
Теперь просто дико хочется выть, когда я, поднимая глаза, вижу чужую Луну.
Ты же помнишь, как мы по ней ходили?
